MEILIN
LOONA - Star

ju jingyi

———————  AT FIRST LIGHT  ———————
if we lose this moment how will we ever know if someone can define our pain?

❈ ИМЯ ПЕРСОНАЖА:
Мейлин. Обычно ее имя сокращают до Мей, но другие сокращения приемлет тоже.

❈ ВОЗРАСТ:
25 [15.04.974]

❈ МЕСТО РОЖДЕНИЯ И ПРОЖИВАНИЯ:
Уроженка Ошиалы. Ныне уже пять лет как проживает в Драйделе.

❈ ПОЛОЖЕНИЕ В МИРЕ:
Оши, относится к семье Фэнг, гражданство драйдельское. Фаворитка советника Цина.

❈ СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ:
Разумом и телом отдана господину Цину и милому Лиану. В браке не состоит.

❈ БЛИЖАЙШИЕ РОДСТВЕННИКИ:
Ксяолян Фэнг - мать, здравствует.
Юшен Хан - отец, до сих пор жив.
Лиан Хан - брат, цел и невредим.
Детей не имеет.

————  ONCE I WAS FREE TO FLY  ————
my tale has just begun, nothing can take my faith away in my quest for the sun

ее жизнь не обладала ни яркими светлыми оттенками, ни темными. она была просто серой, простой, без изысков, но которую неизменно скрашивали такие же простые люди, как и сама мэй.
к ней тянулись. она улыбается так, словно последний раз, глаза сверкают добротой, а душа и подавно открыта: ее сердце впускает каждого, кто постучит в его дверцу, а девочка будет только рада новому знакомому, товарищу, другу. у нее много знакомых, ведь, кажется, бархатная кожа излучает некоторый свет, к которому тянется все живое.

себя мэй находит в искусстве, как и брат лиан, который был родственником не только биологически, а духом. они делили вместе сочиняемые ими же мелодии, забывались за игрой на музыкальных инструментах и в танцах.
кто-то говорил, что их интересы мимолетны. эти же люди образовывали толпы, следя за их небольшими выступлениями на свежем воздухе. когда-то дети пообещали друг другу, что станут великими артистами.

а тем временем детство пролетело быстро.
в шестнадцать ее лет пришла необходимость родить двух детей. мама подобрала хорошую партию и выпустила свое чадо в руки юнца, получив при этом уже в ладони свои внушительное приданное, которое за несколько месяцев спустила под ноль.
мэй же тем временем каждую ночь ощущала в себе крайнюю плоть юноши. каждую ночь на ее теле появлялись все новые отметины-знаки, символизирующие о бурных свершениях ее уже мужчины. но с каждым месяцем признаков беременности все не появлялось.
когда бесплодие мэй было очевидно, ее выкинули обратно в отчий дом.

она отдавалась ему просто так.
она все терпела просто... так.

семья юноши, что было очевидно, потребовала возвращение приданного, да только, вот незадача, этих денег уже не было. на следующее утро мэй проснулась уже в борделе.

- дитя, тебя продали нам, чтобы погасить ваш долг.

мэй плачет, не может сдержать слез, а ее былой свет ощутимо гаснет. и почему же, почему, ей навстречу идет глава борделя, а не собственная мать?
прекрасная женщина гладит покинутого ребенка и обещает, что она не будет продавать себя. "Снова продавать себя", - думает мэй, но не говорит это вслух, боится, плачет навзрыд, но доверяется незнакомке охотнее, чем ксяолян фэнг, и больше никогда не произносит эту фамилию при своем имени.

с началом обучения на артистку в борделе, мэй молится. обманутая собственной семьей, она молит, что хочет знать всю правду, а не упиваться ожиданиями и не падать из-за ложных надежд все ниже, глубже в страдания, которых доселе чудом избегала. и лишь только спустя месяц ночных слез девушка получает благословение и становится эмпатом.
неужели благословение? неужели боги ее не только слышат, а и помогают? хранят?
с радостью за подобную честь приходит и осознание, что минусов тут намного больше, чем плюсов. в тот же вечер, испуганная дальнейшей неизведанной судьбой, мэйлин бежит к хозяйке и все ей рассказывает. ранним утром, даже солнце не взошло на горизонте, они отправились в храм.

два с лишним года мэй напоминает себе призрака: днем она скрывается за занавесами и играет на инструментах, собирая большие аудитории зевак, платящих баснословные суммы лишь для того, чтобы услышать ее чистые ноты и погрязнуть в фантазиях, сквозь плотные занавесы видя только соблазнительные ее очертания.

когда-то она хотела собирать публику, что будет влюблена в ее голос и музыку. с желаниями нужно быть осторожной, ведь они имеют привычку сбываться.

поздним вечером, минимум на часа три-четыре, забегает к наставнику, который обучает ее контролю эмпатии.

ширма и кабинет наставника. она контактирует с внешним миром по необходимому для тренировок и работы минимуму, отчего за ним безумно скучает, но не решается выйти надолго. только брата и хозяйку подпускает к себе, скрывая руки в плотных до мокрых ладоней перчатках, а глаза - под стеклами старческих очков.

к ее двадцати годам хозяйка говорит, что мэй сможет вернуться к родным через года три, если пожелает. но она не хочет - это видно по глазам - она их ненавидит.

примерно тогда ее с братом и выкупает господин цин. мэйлин уже контролирует свою эмпатию и смело вверяет всю себя в руки незнакомца, обещающего погасить долг и увезти не столько подальше от неприятных мест, сколько за море от воспоминаний, заставляющих каждый раз вздрагивать и иногда, реже, нежели раньше, грустить.
лиан рад, что сестра поддерживает его вдохновленность.

мэй рада, что наконец может снова цвести.
ведь все, что связывало ее с ошиалой, вело к этому дню неизменно, по миллиметру тонкой нити судьбы.

господин ее обучает, вкладывается в чистый разум мэй и учит ее быть не маленькой, но взрослой. он делает для них с братом все, что только необходимо.
они с братом вверяют свою жизнь ему, не оглядываясь ни на что.

эта жизнь странная.
но какая же красочная и насыщенная!

❈ НАВЫКИ И СПОСОБНОСТИ:
Имеет благословение бога Фидеса, эмпатию, и к нынешнему моменты уже полностью контролирует свой дар.
Свободно говорит на имперском и ошиальском языках, чуть похуже - на драйдельском.
Сносно обращается с парными мечами, метко стреляет из лука. Начала этому обучаться благодаря поддержку господина Цина после переезда в Дайдел пять лет назад и, пускай и показывает прекрасные результаты и быстро учится, опыта в настоящих сражениях на смерть не имеет, да и мастеров, посвятивших себя данным ремеслам, тоже не переплюнет.
Обладает врожденным даром располагать к себе практически любых людей благодаря мягкому и учтивому характеру. Обладает талантом пресекать разного рода конфликты на корню, мастер красного словца. Заговорит зубы так, чтобы все остались довольны и никто даже не понял, что ему те самые зубы заговорили. Даже сама Мей.
Крайне быстро обучается, имеет пытливый ум и умеет пользоваться головой на плечах.
Имеет юркие пальчики и хороша искусстве массажа.

—————— IF TOMORROW CAME  ——————
i'm  not  sure about a thing, you know days are long in the haze, as if  tomorrow  came

❈ ПЛАНЫ НА ИГРУ:
С удовольствием приму участие в квестах, если там найдется для меня местечко. Личная линия полностью строится на упрощении и скрашивании жизни господина Цина, в остальном не скована ничем и с удовольствием поддержу любого рода идеи тех, кто решит связаться со мной хоть как-то)

❈ СВЯЗЬ:
Люций знает))

❈ ПРОБНЫЙ ПОСТ:

+

Такие дни случаются крайне редко. Обустроив однажды офис у себя дома, Авель практически из него не вылезал на протяжении многих лет, если только не случались форс-мажоры, непредвиденные обстоятельства, вынуждающие ехать в парк развлечений самому.
Сегодня был как раз такой день: шофер забрал Авеля из дома раньше полудня, а вернуться обратно стало возможным только сейчас, когда на часах почти стукнула полночь. Эту оглушающую тишину он любил больше всего на свете. Но не днем, когда та была предвестником эмоциональной бури, а ночью, во время которой настраивала на мысли, сперва бегущие беспорядочно, а после — выкладывающиеся в ровную линию.

Он редко спал с самого вечера, часов одиннадцати, до утра, когда будильник неустанно начинал звенеть, только и делая, что раздражая. Он спал три совершенно разных часа ночью, если удавалось, один — обязательно утром, после завтрака, и два часа он отдыхал днем, забываясь в полуденном дреме на диване в беседке или гостиной. Ночь была для Авеля тем самым временем, когда он позволял себе творить и изучать, идти в библиотеку и дотрагиваться до первых попавшихся заметок, вспоминая магию, которая в них описана, и приключения, что забываются с каждым годом все больше. Если пройти чуть дальше, на самый верхний балкон библиотеки, можно найти два узких, но высоких шкафа — там хранятся воспоминания, от которых бедовая голова после стольких столетий предпочла избавиться, лишив в памяти только отдельные малозначительные отрезки. В тех записях — эмоции. То — дневники, написанные тонкими пальцами сперва пером, а после, очень после, и ручкой. В них таится история семьи, и их читают, если не рано, то поздно, все Шрайберы, которым посчастливилось упасть под крыло Авеля.

В последнее время, правда, Авель томился в неподдельном унынии. Такая разнообразная жизнь раньше, а сейчас она представляла только отголоски былого. Путешествия с места на место, конечно же, были вынужденными, но сердце буквально трепетало каждый раз, чувствуя азарт во время набегов или счастье ночевки под открытым небом, усыпанным звездами. Все это неминуемо поменялось на обычную мирную жизнь: большой дом с такой же огромной прилежащей территорией, обычную, пусть и прибыльную, работу, и домашних животных, которые бегали по дому то тут, то там.

Авель скучал по приключениям, но это шло вразрез с планами на ближайшие лет пятьдесят. И, который раз уже себя уговорив к этому не возвращаться, он вздыхает. А вот бы...
Нет. Опасности для Шрайберов не чужды, но подвергать себя им, лишь чтобы развлечь — это идея, не достойная главы семейства и чародея, прожившего пять сотен лет с гаком. Дети шутят про внуков, а Авель шутит, что убьет каждого, кто прикоснется к его маленьким дочуркам хоть краем своего мизерного члена. Не это ли старость?

До безумия уставший шофер, только подъехав к особняку своего работодателя, будто заколдованный пошел к себе в комнату. Авель заметил, что старик шел по тропе по памяти, не раскрывая глаз, каким сонным тот был, и усмехнулся; хорошо, что они доехали без происшествий.
В гостиной горел свет.

Мягким шагом, впрочем, как и всегда, мужчина направился к тому члену своей семьи, который решил ему составить компанию, пусть сам об этом и не догадывался. Он поднимается по ступенькам и вдыхает родной аромат чистоты. Только тогда Авель понимает, что вся его одежда пропахла сигаретным дымом — он сам не курил, ненавидел запахи и горечь трубки и ее младших братьев, но статус вынуждал быть терпимым к этому у других.
Гостиная подождет.
Поднявшись на второй этаж и повернув направо, Авель зашел в первую же дверь, за которой красовалась его спальня с личной ванной. Стянув с себя неприятного запаха деловой костюм, он бросил тот в корзину для белья, плотно закрыв ту сразу же — не хватало, чтобы эта вонь разлетелась по всей его обители. И только после принятия контрастного душа он смог ощутить на себе привычный [любимый] аромат ягод и мяты.
Надев легкую рубашку белоснежного цвета и домашние брюки бежевого, он вышел, чуть не забыв о собственной заинтересованности, чтобы поприветствовать еще одного полуночника.

Им оказалась его любимая Лунария.
— Не похоже на тебя, Луна, не спать в такой-то час, — заприметив у нее в руках коктейль, Авель улыбнулся. — И почему я даже не удивлен? — подойдя к бару, замаскированному под обычную небольшую тумбу, мужчина достал свой любимый крем-ликер и две рюмки. Он был влюблен в этот прекрасный сладкий напиток, но всегда пил с умом. И как ему это удается?
— Неужели благодаря картине такая уставшая? — окинув взглядом спрятанный под чехлом квадратный предмет, медленными грациозными движениями он наливает немного ликера в свою рюмку, но не наполняет вторую, будучи не до конца уверенным, составит ли Луна ему в этом компанию. — Расскажешь, что стряслось, родная?

Авель любил своих детей больше, чем себя самого, и бесспорно был им другом, старался быть. Так что искренняя улыбка мужчины, севшего только что рядом с дочкой, никого бы не удивила. Ровно как и то, что он действительно переживал о ней и ее здоровье, легком сне и не такой уж легкой, как показывает практика, работе.